Воины бури - Страница 20

— Кто это? — спросил я.

— Цинлэф Харальдсон, — кратко ответил Меревал.

— Один из твоих?

— Один из её.

— Любовник Этельфлед? — удивился я.

— Господи, нет. Скорее любовник её дочери, но Этельфлед делает вид, что ничего не знает.

— Любовник Эльфвинн! — я всё еще изображал удивление, хотя скорее бы удивился, если бы Эльфвинн не завела себе любовника. Она была хорошенькой ветреной девушкой и должна была выйти замуж еще три-четыре года назад, но её мать по какой-то причине не нашла подходящего мужа. Одно время все считали, что Эльфвинн выйдет за моего сына, но этот брак не вызвал никакого восторга, а следующими словами Меревал дал понять, что он никогда не состоится.

— Не удивляйся, если они скоро поженятся, — кисло произнес он.

Конь Цинлэфа захрапел, когда его проводили мимо меня, и я увидел большие Ц и Х, выжженные на его крупе.

— Такое клеймо на всех его лошадях?

— И на собаках тоже. У бедняжки Эльфвинн, наверно, тоже будет такое же на заднице.

Я посмотрел на Цинлэфа, который прошел мимо больших колонн, украшающих фасад зала, и раздавал указания двум слугам. Это был привлекательный молодой человек с вытянутым лицом и тёмными глазами, в дорогой кольчуге и с аляповатой перевязью, с которой свисали ножны из красной кожи, украшенные золотом. Я узнал эти ножны. Они принадлежали лорду Этельреду, супругу Этельфлед. Щедрый подарок, подумалось мне. Цинлэф заметил мой взгляд и поклонился, прежде чем отвернуться и исчезнуть за большими римскими дверями.

— Откуда он? — поинтересовался я.

— Он из западных саксов. Служил королю Эдуарду, но после встречи с Эльфвинн переехал в Глевекестр, — Меревал умолк и слегка улыбнулся, — кажется, Эдуард был не против с ним расстаться.

— Он из знати?

— Сын тана, — презрительно ответил Меревал, — но она думает, что на нём свет клином сошелся.

— Он тебе не нравится, — засмеялся я.

— Он бесполезный, напыщенный кусок дерьма с яйцами, — ответил Меревал, — но леди Этельфлед считает иначе.

— Он умеет сражаться?

— Вполне сносно, — проворчал Меревал. — Он не трус. И честолюбив.

— Что не так уж плохо, — ответил я.

— Плохо, он на мое место метит.

— Она не заменит тебя, — уверенно сказал я.

— Не будь так уверен, — мрачно возразил Меревал.

Мы последовали за Цинлэфом в зал.

Этельфлед уселась в кресло за столом на возвышении, Цинлэф занял стул по правую руку от нее, Осферт по левую, а теперь Этельфлед велела мне и Меревалу к ним присоединиться. Очаг в центре зала дымил, и свежий ветер, порывами врывающийся через отверстие в римской черепице, разгонял густой дым по залу, который медленно заполнялся. Многие мои воины, что не уехали с Финаном и не стояли в дозоре на высоких каменных стенах, пришли послушать, что за новости принесла Этельфлед. Я послал за Этельстаном, и ему также приказали присоединиться к нам за высоким столом, где заняли свои места и близнецы, священники Цеолнот и Цеолберт. Пока слуги разносили воду и полотенца, чтобы вновь прибывшие гости за высоким столом могли помыть руки, воины Этельфлед заполонили оставшуюся часть зала. Другие слуги принесли эль, хлеб и сыр.  — Так что, — потребовала ответа Этельфлед, пока наливали эль, — что здесь происходит?

Я позволил Этельстану поведать о сгоревших кораблях Брунанбурга. Ему было неловко говорить, конечно, ведь он подвёл свою тётю отсутствием бдительности, но он рассказал обо всём внятно и не пытался избежать ответственности. Я гордился им, и Этельфлед отнеслась к нему мягко, сказав, что никто не ожидал, что корабли поднимутся по Мерзу ночью.

— Но почему нас не предупредили о приближении Рагналла? — сурово спросила она.

Никто не ответил. Отец Цеолберт начал что-то говорить, глядя на меня, но потом решил промолчать. Этельфлед догадалась, что он хотел сказать, и взглянула на меня.

— Твоя дочь, — ее голос звучал неодобрительно, — замужем за братом Рагналла.

— Сигтрюгр не поддерживает своего брата, — произнес я, — и думаю, не одобряет действий Рагналла.

— Но он, должно быть, знает, что задумал Рагналл?

Я медлил с ответом.

— Да, — наконец произнес я. Было немыслимо, что Сигтрюгр и Стиорра ничего не знали, и я мог только догадываться, почему они не захотели меня предупреждать. Возможно, моя дочь хочет, чтобы Британия стала языческой. Но если это так, почему тогда Сигтрюгр не присоединился к набегу?

— И зять не послал тебе предупреждение? — поинтересовалась Этельфлед.

— Может быть, послал, но Ирландское море коварно. Возможно, его гонец утонул, — ответил я.

Отец Цеолберт издевательски фыркнул в ответ на мою неубедительную отговорку.

— Возможно, твоя дочь предпочла... — начал было он, но Этельфлед остановила его прежде, чем он смог договорить.

— Новости из Ирландии мы в основном узнаем от церкви, — язвительно произнесла она. — Вы перестали переписываться с их клириками и монастырями?

Я наблюдал, как она выслушивает убогие оправдания церковников. Она была старшей дочерью короля Альфреда, самой яркой из его обширного потомства, в детстве она была резвой, счастливой и всегда смеялась. А потом превратилась в красавицу с бледно-золотыми волосами и ясными глазами, но брак с Этельредом, лордом Мерсии, оставил резкие морщины на ее лице. С его смертью большая часть несчастий прекратилась, но теперь она стала правительницей Мерсии, и забота об этом королевстве добавила ей седых прядей. Сейчас она была скорее привлекательной, чем красивой — с суровым лицом и девичьей фигурой — и всегда держалась настороже.