Воины бури - Страница 86

К оглавлению

— Делайте со мной что хотите, только дайте умереть как мужчине.

— Я отобрал твой меч? — поинтересовался я, и он покачал головой. — Оставь его себе, но пообещай кое-что.

— Пообещать? — он с опаской взглянул на меня.

— Что не покинешь город без моего позволения.

— И когда это будет?

— Скоро, очень скоро, — ответил я.

Он кивнул.

— И я смогу пойти к ярлу Рагналлу?

— Можешь делать всё, что хочешь, но только когда я тебя отпущу.

Он мгновение поразмыслил и снова кивнул.

— Обещаю.

Я плюнул на свою ладонь и протянул ему руку. Он плюнул на свою, и мы пожали руки.

Орвар нашел свою жену. Мы нашли всех заложников. Их держали в заточении в монастыре. Хоть они и уверяли, что с ними обращались хорошо, некоторые не удержались от вздоха облегчения, когда Сигтрюггр поведал им о смерти Бриды.

— Мужья скольких из вас служат моему брату? — спросил он, и восемь женщин подняли руки.

Их мужья находились далеко на юге, на службе у Рагналла, где разоряли и насиловали, грабили и жгли.

— Мы скоро пойдем на юг, и вы пойдете вместе с нами, — пообещал Сигтрюгр.

— Но ваши дети должны остаться здесь, — настоял я. — Они будут в безопасности.

— Будут в безопасности, — повторил Сигтрюгр. Восемь женщин возмутились, но Сигтрюгр прервал их протесты.

— Вы отправитесь с нами, но не ваши дети, — заявил он.

Теперь мы располагали семью сотнями воинов, хотя несмотря на клятвы, на их верность полагаться было нельзя. Я понимал, что многие последовали за Сигтрюгром, чтобы избежать неприятностей. Возможно, они разбегутся по своим усадьбам при первой же возможности. Горожане по-прежнему жили в страхе, опасаясь мести Рагналла или того, что Брида, будучи ведьмой, не умерла, и нам пришлось провезти её тело по городу. Мы уложил труп на телегу, вслед за которой волочился черный стяг. Отвезли на берег реки к югу от города, где сожгли тело. Той ночью мы устроили пир, изжарили целиком трех быков на громадных кострах из крестов Бриды. Четыре человека погибли, затеяв свару за выпивку, но то была малая цена. Большинство довольствовались тем, что слушали песни, пили и гонялись за шлюхами Эофервика.

И пока они распевали, напивались и кувыркались со шлюхами, я написал письмо.

Альфред настоял на том, чтобы я выучился читать и писать, чего я никогда не хотел. Мальчишкой мне хотелось изучать верховую езду, искусство владения мечом и щитом, но наставники колотили меня, пока я не смог читать их нудные сказки о скучных людях, которые проповедовали тюленям, тупикам и лососю. Я мог к тому же писать, хотя и неразборчиво. Мне не хватило терпения выводить буквы в ту ночь, вместо этого я нацарапал их затупившимся пером поперек листа, но решил, что слова можно разобрать.

Я написал Этельфлед. Сообщил, что я в Эофервике, где теперь новый король, который отказался от притязаний Нортумбрии на Мерсию и готов подписать с ней мир. Хотя сперва следует разбить Рагналла, ради чего мы через неделю выступим на юг. «Я приведу пять сотен воинов», — писал я, хотя надеялся, что их окажется больше. Рагналл, настаивал я, будет превосходить нас числом, и я не лукавил, хотя умолчал о том, что сомневаюсь в верности большинства его людей. Рагналл командовал ярлами, чьих жен держал заложницами в Эофервике. Теперь эти женщины отправятся вместе с нами на юг.

Рагналл правил при помощи страха. Я же оберну страх против него, показав его людям, что теперь их семьи у нас, но в письме к Этельфлед я об этом умолчал. «Я хочу, чтобы ты, — старательно выводил я буквы, — последовала за ордой Рагналла, что направится к нам, в чем я не сомневаюсь, и помогла нам разбить его, если даже местом сражения станет Нортумбрия». Я понимал, что она не желала вести армию в Нортумбрию из-за настойчивых просьб её брата не вторгаться в северное королевство без него. Поэтому предложил ей возглавить набег в отместку за причиненный армией Рагналла урон.

Доставить письмо я поручил сыну, велев добавить на словах, что мы выступим вслед за ним через три-четыре дня.

— Мы пойдем на Линдкольн, — сказал я ему.

Возле того города сходились дороги. Одна вела на юг, к Лундену, вторая тянулась на юго-запад, в самое сердце Мерсии.

— Пожалуй, выберем дорогу на Ледекестр, — добавил я, подразумевая ту, что вела в сердце Мерсии.

— И Рагналл выйдет тебе навстречу, — промолвил сын.

— Так скажи об этом Этельфлед! Или тому, кто командует её войском. Скажи, чтобы преследовали его по пятам.

— Если они покинули Честер, — в голосе сына послышалось сомнение.

— Мы все в опасности, если они еще там, — произнес я, прикоснувшись к молоту.

Я дал сыну в сопровождение тридцать всадников и одного из священников, спасенных от безумного вызова, что Брида бросила христианскому богу. Священник, отец Уилфа, оказался честным юношей, чья искренность и бросавшаяся в глаза набожность, на мой взгляд, могли произвести впечатление на Этельфлед.

— Расскажи ей о себе, — велел ему я, — поведай о том, что здесь произошло! Я показал ему тела, которые мы сняли с крестов Бриды. Я подметил ужас на его лице и проследил, чтобы от него не укрылось, что именно языческая армия датчан и норвежцев остановила эту резню.

— И передай, что Утред Беббанбургский совершил это, находясь у нее на службе.

— Я сообщу ей, господин, — произнес отец Уилфа. Он мне нравился. Уилфа был почтителен, но не угодлив. — Ты знаешь, господин, что случилось с архиепископом Этельбалдом?

— Его сожгли заживо, — ответил я Уилфе.

— Да поможет нам Бог, — вздрогнул он. — А собор осквернили?